<<Черновик письма Ежова Н.И. на имя Сталина И.В. >>

23.11.38

В Политбюро ЦК ВКП (б) тов. Сталину

Прошу ЦК ВКП (б) освободить меня от работы наркома Внутренних дел СССР по следующим мотивам :

1. При обсуждении на Политбюро 19 ноября 1938 года заявления начальника УНКВД Ивановской области т. Журавлева целиком подтверждались изложенные в нем факты. Главное за что я несу ответственность, это то, что т. Журавлев, как это видно из заявления, сигнализировал мне о подозрительном поведении Литвина, Радзивиловского и других ответственных работников НКВД, которые пытались замять дела некоторых врагов народа будучи сами связаны с ними. Как теперь выяснилось по заговорщической антисоветской деятельности.

 В частности особо серьезной была записка тов.Журавлева о подозрительном поведении Литвина всячески тормозившего разоблачение Постышева, с которым он сам был связан по заговорщической работе.

Ясно, что если бы я проявил должное большевистское внимание и остроту к сигналам т. Журавлева, враг народа Литвин и другие мерзавцы были бы разоблачены давным  давно и не занимали ответственейших постов в НКВД.

2. В связи с обсуждением записки т.Журавлева на заседании Политбюро были вскрыты и другие совершенно нетерпимые недостатки в оперативной работе органов НКВД СССР.

Главный рычаг разведки – агентурно-осведомительная работа оказалась поставленной из рук вон плохо. Иностранную разведку по существу придется  создавать заново, так как ИКО было засорено шпионами, многие из которых были резидентами заграницей и работали с  подставленной иностранными разведками агентурой.

Следственная работа также страдает рядом крупнейших недостатков. Главное же здесь в том, что следствие с наиболее важными арестованными во многих случаях вели не разоблаченные еще заговорщики из НКВД, которым удавалось таким образом не давать разворота делу вообще и тушить его в самом начале и что важнее всего скрывать своих   соучастников по заговору из работников ЧК.

Наиболее тяжелым участком в НКВД оказались кадры.

Вместо того, чтобы учитывать, что заговорщикам из НКВД  и связанным с ними иностранным разведкам за десять лет минимум удалось завербовать не только верхушку ЧК, но и среднее звено, и частью и низовых работников, я успокоился на том, что разгромил верхушку и часть скомпрометированных работников среднего звена. Вновь выдвинутые , как теперь выясняется, также являются шпионами и заговорщиками.

Ясно, что за все это я должен нести ответственность.

3. Наиболее серьезным упущением с моей стороны  является выяснившаяся обстановка в отделе охраны.

Во-первых там осталось значительное количество неразоблаченных заговорщиков и просто грязных людей от Паукера.

Во-вторых, заменивший Паукера  застрелившийся Курский  и сейчас арестованный Долин также оказались заговорщиками и насадили в охрану немалое количество своих людей. Последним я верил как честным людям. Ошибся, за это должен нести ответственность.

Не касаясь целого ряда других недостатков таково обидное состояние оперативно-чекистской работы в Наркомате. 

Каковы причины такого состояния в работе Наркомата?

Не касаясь ряда объективных факторов, которые в лучшем случае могут кое что объяснить в этом деле, я хочу остановиться только на моей персональной вине как руководителя Наркомата.

Во-первых, совершенно очевидно, что я не справился  с работой такого огромного и ответственного Наркомата, не охватил всей суммы сложнейшей разведывательной работы. Вина моя в том, что я вовремя не поставил этот вопрос во всей остроте по большевистски перед ЦК ВКП (б).

Во-вторых: вина моя в том, что,  видя ряд крупнейших недостатков работе, больше того, даже критикуя эти недостатки у себя в Наркомате, я одновременно не ставил этих вопросов перед ЦК ВКП (б). Довольствовался отдельными успехами, замазывал недостатки, барахтался один, пытался выправить дело. Выправлялось туго, тогда нервничал.

В- третьих: вина моя в том, что я делячески подходил к расстановке кадров.

Во многих  случаях политически не доверяя работнику затягивал вопрос с его арестом, выжидая пока подберу другого.

По этим же деляческим мотивам во многих работниках ошибся, рекомендовал на ответственные посты и они разоблачены сейчас как шпионы.

В-четвертых: вина моя в том, что я проявил совершенно недопустимую для чекиста беспечность в деле решительной очистки отдела охраны. В особенности эта беспечность непростительна в деле затягивания ареста заговорщиков по Кремлю (Брюханов и другие).

В-пятых: плохо контролировал местные органы НКВД.

Все это вместе взятое делает невозможным мою дальнейшую работу в НКВД.

Еще раз прошу освободить меня от работы наркома Внутренних дел. Меру наказания изберет сам ЦК.

Несмотря на все эти большие недостатки  и промахи в моей работе, должен сказать, что при повседневном руководстве ЦК, врагов погромил НКВД  здорово.

Даю большевистское слово, что в дальнейшей своей работе  все эти уроки учту, исправлюсь и буду громить врага.

<<A. Getty: NKVD chief N. I. Ezhov's handwritten letter to Stalin resigning his position on November 11 1938.  Ezhov admits many official mistakes in judgement, but claims credit for destroying many enemies.  This is an official letter of resignation; the same day Ezhov wrote a more personal self-justification: RGASPI f.671,op.1,d.265.l.16-26.

On Stalin and Ezhov, see J. Arch Getty and Oleg V Naumov. Yezhov: The Rise of Stalin's "Iron Fist".  (New Haven: Yale University Press, 2008). >>